Ха! Ну ты даешь! А как ты узнала, что именно сегодня надо ежей подкладывать?

— Я и не знала, я каждый вечер под колесо ловушку делала, а утром шипы убирала. Пораньше вставала, пока он спит. И так уже три дня подряд.

— Хитро, — одобрительно закивал я, Варя снова выросла в моих глазах, я даже начал прокручивать варианты, как взять ее в нашу группу, но быстро отмел эту мысль, ведь две тигрицы в одном логове не уживутся.– А почему мне не рассказала о своих планах?

— Ты бы ведь сказал, что это опасно и все такое, — пожала плечами девушка. — Приятно, конечно, что ты обо мне волнуешься.

Последнюю фразу она проговорила с теплотой в голосе. Немного излишней, будто мы были с ней старые друзья — или любовники.

— Работа такая, — хмыкнул я, переводя диалог в деловое русло.

— Смотри… — встрепенулась Варя, — Толя, похоже, закончил. Заводи машину.

— Рано, — я вглядывался в темноту.

Вот фигура Рубилина уложила что-то (скорее всего, насос) в багажник, вот подошла к водительской двери и скрылась в салоне авто. У шестерки загорелись фары.

— Поехали за ним, — в нетерпении ерзала Варя.

— Сейчас выедет со двора, и двинем потихоньку…

Шестерка тронулась, через некоторое время наша «Волга» поползла за ним. Выехали на дорогу. Справа вдалеке маячили габариты автомобиля. Рубилин притопил газу. Я тоже…

Как назло, машин в Литейске на ночных улицах оказалось совсем мало. И если плотно сесть Анатолю на хвост, то он нас быстро срисует. Я отстал на максимально возможное расстояние, чтобы не возбуждать подозрений, но в итоге пару раз чуть не потерял из виду шестерку, когда Толя сворачивал, а вместо него откуда-то появлялась другая машина, с похожими задними огоньками.

Вот черт! Обилие «жигулей» в СССР делало все машины с виду близнецами. И свет габаритов — как под копирку.

Больше рисковать я не стал и на свой страх и риск вырубил фары. Прибавил скорости, внаглую проскочил на красный и сократил расстояние, благо уличные фонари все же по Ленина имелись, хоть и горели не везде.

— Куда он едет? — хмурилась Варя.

— Кажется, я узнал дорогу, — ответил я и оказался прав.

Проехав центр и прилегающую окраину с примесью частного сектора, мы ожидаемо очутились у складов горторга.

— Так он что? На работу приехал⁈ — недовольно фыркнула Варя. — Блин! Все зря, получается?..

— Да погоди ты расстраиваться, — я остановил машину на приличном расстоянии перед воротами территории, за которыми скрылась шестерка (ее впустил вахтер). — В такое время порядочные люди на работу не ездят. Только менты, врачи и жулики. Анатоль у нас на первые две категории явно не тянет… Интересно, что он мутит в такой час?

Сзади мелькнули лучики подъезжающего авто. Я двигатель не заглушил и успел увести машину в сторону, укрыв ее под нависающим забором с лохматым одеялом из желтеющего вьюна.

Благо машина наша черная, и в ночной темноте она отлично слилась с обстановкой. А нам, при этом, было хорошо видно, что происходит у проходной. Одиноко висящий над сторожкой и воротиной фонарь выхватывал небольшой сумеречный пятачок своим желтоватым светом.

Машина остановилась. Это тоже была «Волга», но белая.

— Еще работнички горторга пожаловали, — ухмыльнулся я. — Хлебом не корми, и сна не надо, лишь дай поработать на благо народа…

Человек вышел из машины. Его тщедушное сложение показалось мне знакомым. Мне почудилось, что я даже рассмотрел его юркое, на тонкой шее лицо. Но я не был уверен… Или действительно почудилось. Где я его раньше видел?..

— Я ближе подойду, — шепнул я и аккуратно открыл дверь.

— Ты куда? — таращила глазенки Варя. — Давай здесь подождем. Увидят тебя!

— Мне этот крендель почему-то кажется знакомым, — кивнул я на человечка, который переговорил с вахтером, и тот уже открыл ему ворота. — Нужно его морду глянуть поближе.

Еще секунда, он скроется, ищи-свищи.

— Я с тобой!

— Нет, сиди здесь и замкнись изнутри.

Я выскочил из автомобиля, словно кот на охоте, мягко ступая резиновыми подошвами по потрескавшемуся асфальту, усыпанному камешками и с пробивавшейся из щелей травой. На мне сейчас «адики», а не туфли. Как хорошо, что я приготовил кроссовки.

Держась ближе к черноте забора и пригнувшись, будто вор, я спешил вперед, но все же не успел. Пока подбирался, худощавый успел запрыгнуть в «Волгу». Хлопнула дверца, и шины зашуршали по камешкам, машина въехала на территорию. Бух! — ворота за ней захлопнулись.

Твою мать! Не успел маленько… Эх… Я сбавил шаг, а потом и вовсе остановился, разглядывая будку с вахтером. Через серое стекло ни хрена не видно, лишь очертания его плеч и головы. Мне почему-то вахтер привиделся в фашисткой форме «СС», хотя на деле там по-любому пенсионер какой-нибудь в ватнике дежурит. Чего только в сумерках не увидишь.

Решил подождать, когда худой будет выезжать обратно. Тогда и попробую его рассмотреть через стекло автомобиля. Получится? Ведь близко не подойдешь — вахтер спалит, а издалека, может, и не выйдет ничего. Тогда в голову пришла отличная, хотя и немного авантюрная идея. Я поднял голову и посмотрел на верхушку высоченного забора: колючки нет, вышек с автоматчиками тоже, значит, и патрулей со шмайссерами и овчарками там не будет. Решено. Иду на разведку…

Вернулся метров на двадцать назад. Выбрал участок забора, свободный от вьюнов, и, хорошенько подрпыгнув, повис на руках, уцепившись за верхнюю кромку забора. Это хорошо, что у нас в стране заборы удобные, бетонные. Хоть и высокие, но через такие и лазать приятно, и тырить с предприятий запчасти и продукцию разную работникам не сложно. Даже диван перевалить можно через такой забор, если вдвоем.

Я подтянулся, закинул ногу. Р-раз! И мягко спрыгнул на землю с внутренней стороны. Адики утонули в мягкой почве.

Огляделся… Возле дальнего склада стояли три машины. Шестерка, «Волга» и еще какой-то жигуль. Ага… Сходка расхитителей социалистической собственности.

Машины пустые, их обладатели, очевидно, укрылись в складе. Вот Толя, вот прощелыга! Нагло тырит народное добро среди бела… то есть, темной ночи…

Что ж, возьму его с поличным. Вот выйдут они с мешками, груженные, например, колготками дефицитными (ничего больше в голову не пришло, что еще можно тырить, чтоб компактное), а тут я их встречу. Уже ломал голову, где понятых незаинтересованных взять. Вахтер-фашист ведь потом в отказ пойти может, а